Порочный круг - Страница 20

— Сейчас выйдет, — ответил мужчине Лимакин.

Когда тот прикрыл дверь, Георгий Макарович заторопился:

— Не говорите Анне, об чем я тут наболтал. Она, если узнает, намылит мне холку за посторонние разговоры. В этом отношении Анна заполошная…

Глава 8

Анна Ивановна оказалась вовсе не заполошной. Пошептавшись не дольше минуты с мужем и передав ему большой полиэтиленовый пакет с продуктами, она предложила Лимакину сесть в машину, чтобы спокойно поговорить без свидетелей. Разговор начала сама и сразу по делу: о страшном убийстве на Выселках.

— Я Манаева предупреждала, что Водорьяпова принимать в колхоз нельзя… — глядя Лимакину в глаза, заявила Анна Ивановна и многозначительно замолчала.

— Почему? — спросил Лимакин.

— У него не было трудовой книжки.

— Почему, Манаев видел трудовую книжку с шоферским стажем.

— Это Иван Данилович выкручивается. Если хотите, я при Манаеве об этом скажу, чтобы не запутывал следствие.

— Еще какой грех водился за Водорьяповым?

— Понимаете, сомнительный он был человек. Мужчинам того не понять. У женщин особое чутье. Внешне Леонид Николаевич всегда с шуточкой, улыбочкой, но в нем было что-то хищное. Особенно глаза выдавали. Вроде весело щурится, а внутри — ледяной холод. Даже страшнее… ненависть, что ли, какая-то.

— Знаете, главный бухгалтер — финансовый контролер. Возможно, вы ущемили Водорьяпова в оплате и он… — начал Лимакин, однако Анна Ивановна не дала развить мысль:

— Нет, нет! По деньгам у нас с ним никаких шероховатостей не было. Единственное, что в денежных отношениях с Водорьяповым меня настораживало, так это чрезмерная его показуха. При каждом удобном случае Леонид Николаевич демонстративно подчеркивал, что в деньгах совершенно не нуждается. Все вы, мол, урываете с колхоза, но я не такой.

— Что в этом плохого? Разве не бывает честных до щепетильности людей?

— Вы наверняка не работали бухгалтером…

— Не работал, — признался Лимакин.

Анна Ивановна снисходительно улыбнулась:

— Тогда послушайте меня. Это только в телевизионном спектакле показывали, как рабочая бригада отказалась от премии. Я четверть века бухгалтером и не встречала ни одного чудака, который бы пришел в бухгалтерию и сказал: «Вы начислили мне лишние деньги. Я их не заработал и получать не стану». Не было никогда и теперь нет таких чудаков. Наоборот, даже откровенные бездельники глубоко убеждены, что им постоянно недоплачивают. Думаете, никто из колхозников, кроме Водорьяпова, не смотрел телевизор?..

— Смотрели, конечно.

— Почему же только он один так щепетильно относился к деньгам, как те герои из телеспектакля? Хотите верьте, хотите нет, но, по-моему, совесть Водорьяпова была не чиста.

— А другие сотрудники бухгалтерии каким его считали?

— Господи!.. Да все женщины не раз говорили мне, мол, едва Водорьяпов заходит в бухгалтерию, им сразу становится не по себе. Даже спрашивали: не гипнозом ли он обладает?

— Если Водорьяпов демонстративно отказывался от денег, зачем ему понадобился арендный подряд? — спросил Лимакин. — Это ведь очень тяжелый заработок.

— Вначале я тоже не поняла, но после разобралась. При внешнем соблюдении законности он рассчитывал загрести жар руками Виталия Ложникова, который взял себе в помощь пенсионерку-мать и сестру.

— Но в этом случае они должны были разделить заработанную сумму не на двоих с Ложниковым, а на четверых.

Полные губы Анны Ивановны скривились в ухмылке:

— Арендный договор составлен на двоих: Ложникова и Водорьяпова. Причем оговорены солидарные условия, то есть доходы пополам. Водорьяпов собирался надуть Виталия не меньше, как на пятнадцать-двадцать тысяч. Кстати, я предупреждала нынешнего председателя колхоза. Сергей Игнатьевич легкомысленно отмахнулся: «Арендаторы без нас между собой разберутся». Вот так вот…

— Ложников об этом не догадывался?

— Не знаю, догадывался — не догадывался. Убили Водорьяпова, конечно, не из-за арендного подряда.

— А из-за чего?

— Старые друзья его прикончили. С полмесяца назад я в командировке была в Новосибирске. От облагропрома поехала к железнодорожному вокзалу на такси. Разговорились с таксистом. Узнав, что я из «Верного пути», он вдруг спрашивает: «Значит, это в вашем колхозе пригрелся наш Водорьяпов? Вон куда, сурок, ускользнул! Леня наделает вам беды, когда дружки до него доберутся».

— Как таксист выглядит? — заинтересовался Лимакин. — Номер машины не запомнили?

Анна Ивановна опять ухмыльнулась:

— Вот еще… Я не следователь, чтобы номера запоминать. Да, собственно, тому разговору сразу и значения не придала. Теперь только поняла намек. А таксист выглядит… черненький, с усиками, лет тридцати… По-моему, это бывший муж Изольды Аксеновой. Что-то он еще у меня про Изольду спрашивал…

— Попробуйте вспомнить.

— Ну, дескать, Изольда так и продолжает кружиться с Водорьяповым? Я говорю: «Почему бы ей, незамужней да красивой, монахиней жить». Таксист скривился: «Ну-ну, пусть поиграют последние денечки. Скоро их лебединая песня заглохнет».

— Еще что он говорил?

— Ничего. К вокзалу уже подъехали.

Лимакин стал выяснять у Клепиковой цвет машины и одежду таксиста. Анна Ивановна предположительно сказала, что «Волга» была грязноватой: то ли белая, то ли серая. Таксист был одет в черную трикотажную рубашку, на голове — кепочка с лакированным козырьком. Более подробных примет она не запомнила.